Приветствие утонуло за грохотом музыки.
Я поднялась и, привстав на цыпочки, повторила:
— Привет!
— Пойдем к нам! — чтобы слышать друг друга, приходилось почти кричать. — А то одна сидишь, скучно ведь!
— Мне не нравиться запах алкоголя…
— Да? — он иронично приподнял бровь. — Хорошо.
Мы как раз проходили мимо урны, и он бросил полную, едва отпитую банку в нее.
Я не нашла, что сказать.
— Меня Олег зовут. А тебя?
— Неждана, — рассеяно отозвалась я, не став придумывать имя, и назвавшись тем, на которое откликалась еще будучи человеком.
— Необычное имя, — улыбнулся молодой человек.
— А где коктейль? — чуть ли не хором спросила Олега его компания.
— Не хочу больше, — отмахнулся он. — Знакомьтесь — Неждана!
Молодежь тут же наперебой принялась представляться, я всем приветливо улыбалась и вежливо отказывалась от алкоголя…
В этом веке почему-то все считали невероятно «крутым» напиться до пляшущих чертиков… Вот и сейчас все с бутылками-банками и дымят сигаретами.
Кучка моих новых знакомых откочевала в первые ряды перед сценой, чтобы вдоволь намахаться головой и потрясти волосами. Олег остался стоять рядом…
Группы сменяли одна другую, время шло, фестиваль перевалил за середину… Я продолжала наблюдать за поведением людей, хотя мне, казалось бы, уже и надоесть это должно…
Очередной коллектив сменился на сцене: солист с живописным художественным беспорядком на русоволосой голове широко улыбнулся залу, приветствуя его…
Парень отдавался музыке полностью, каждую свободную минуту посвящая творчеству, ровно как и его коллеги — друзья в группе… Такая самоотверженность и преданность любимому делу заслуживали награды.
Вокруг музыкантов закружились синеватые искры, я задумчиво смотрела на них, пока не почувствовала, как кто то дернул меня за руку.
— Отпусти, — спокойно сказал Олег дернувшему, на которого я лишь удивленно смотрела.
— Эй, девка!
«Это он мне?»
— Ты чего, меня игнорируешь, да?!
— Я неясно выразился? — Олег приподнял бровь, и, взяв наглеца, от которого так несло винными парами, что самой захмелеть можно, за запястье, сжал с такой силой, что тот выпустил меня…
— Ах, вы!.. — начал было задира…
Я взмахнула рукой и все вокруг замерло.
Потерла ладонью лоб, назревала безобразная драка, что совершенно не входило в мои планы, надо было что-то делать.
— Олег…
— Что «мы»?! Да как ты посмел так грубо хватать девушку… ой… — парень потрясенно замер. — Что это??
Я дернула уголком губ… Единственный, кто хоть как-то меня заинтересовал, тронул мою душу — это ты…
Думаю, Олег заслуживает Шанс… А вот будет ли это его Наградой, станет ясно значительно позже…
— Это я… Видишь ли…
Снег похрустывал под подошвами сапог; ели покачивали на ветру пушистыми ветками; луна превращала пейзаж в таинственно-серебряный, изломанный яркими тенями…
Маленькая, укутанная в пуховик фигурка в рыжей лисьей шапке торопливо шла по полузанесенной тропке, сжатой елями и соснами. Хрустальную тишину леса нарушали только шаги ребенка.
Хруп-хруп — шаги девочки, и вдруг неожиданное «хруп-хруп-хруп» — эхо за спиной.
Из-под еловых развесистых лап на ребенка смотрели немигающие ярко-желтые, безумные волчьи глаза…
Крики. Снова крики.
Непонимание. Неприятие. Попытка унижения.
Снова и снова, каждый день.
Девушка хлопнула дверью, не желая слышать крики о том, какая она отвратительная, непохожая на других…
Скандал продолжался, мать уже шла по лестнице…
Девушка едва не завыла от тоски и бессилья, с трудом сдерживая сжимающие горло рыдания… Она ударила кулаком в стену и всхлипнула, ощутив, как засевшая в сердце игла кольнула еще раз и еще, а потом взорвалась такой дикой болью, что стало невозможно дышать.
«Мне рано! — медленно сползая на пол, подумала девушка, — Мне рано у ми…»
Сердце остановилось…
Мать пинком распахнула дверь и подавилась криком: окно было разбито, на полуокровавленные осколки, но дочери не было ни в комнате, ни на земле…
Майский закат был необыкновенно хорош и романтичен…
Теплый вечер, золотистые лучи солнца, запах тополей и цветущего шиповника…
Молодой человек недовольно посмотрел на часы, подружка опаздывала уже на полчаса. Рядом, на лавке, увядал букет нежных, кремовых роз…
Виталий ждать не любил.
Наконец по тротуару зацокали каблучки, и из-за поворота показалась его пассия — брюнетка с внешностью модели, толстый слой макияжа прилагался…
Парень повел бровью и тут заметил кое-что, что полностью заняло все его внимание: оборванка в окровавленной одежде, что шла позади его девушки, низко опустив голову и пошатываясь.
Сначала молодой человек подумал, что кто-то призвал савиора, но потом сообразил, что девчонка еще жива, хоть и недолго ей осталось…
Виталий торопливо достал мобильный и набрал номер знакомого:
— Тут ваш щенок. Умирает.
Вокруг фонаря увивались мохнатые и пухлые ночные бабочки, глупо ударяясь о стеклянные стенки, достаточно горячие для того, чтобы опалить крылышки…
… Он опустил голову и равнодушно ткнул носком ботинка большую чернокрылую, с алой каймой, мохнатку, та слабо трепыхнула оставшимся крылом…
… Затянулся, огонек сигареты вспыхнул и вновь померк; выпустил ровное колечко дыма и припечатал бабочку каблуком…
…По асфальту размазалась черно-алая пыльца…